«Исследование мировых пространств реактивными приборами». 1903

Опубликовано автором tsiolkovsky_admin

«Исследование мировых пространств реактивными приборами»

Журнал «Научное обохрение», №5, 1903

Константин Эдуардович Циолковский

1903

Цифровая копия оригинального букинистического издания. Состоит из качественных копий страниц оригинального ценного экземпляра, полученных путём сканирования всех страниц этой брошюры. Позволяет читателю насладиться старинным особенным шрифтом, а так же особой полиграфией, которая свойственна для времени, когда был выпущен в свет её оригинал.

 

К истории издания и распространения статьи К.Э. Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (1903 г.)
Т. Н. Желнина
Доклад на XXIX Чтениях, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К.Э. Циолковского (Калуга, 13-15 сентября 1994 г.).
Опубликован: Т.Н. Желнина. К истории издания и распространения статьи К.Э, Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (1903 г.) // Труды XXIX Чтений, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К.Э. Циолковского (Калуга, 13-15 сентября 1994 г.). Исследование научного творчества К.Э, Циолковского. – М.: ИИЕТ РАН, 1997. – С. 3 – 22.

Под одним и тем же названием «Исследование мировых пространств реактивными приборами» К.Э. Циолковский, как известно, опубликовал в 1903, 1911-1912, 1914 и 1926 гг. четыре работы (1-4), которые заняли в научном творчестве ученого особое место: по степени разработанности проблем, поставленных в них впервые в истории науки и техники; по воздействию, которое они оказали на развитие отечественного ракетостроения, наконец — как документы, непосредственно отразившие вклад калужского мыслителя в создание теоретических основ космонавтики. Неудивительно, что эти замечательные произведения научной мысли давно и обоснованно изучались как специалистами в области ракетной техники и космонавтики, так и исследователями творческой биографии ученого. Был сделан тщательный анализ их содержания, раскрыто их значение как памятников истории науки и техники (см., например, [5-11]), подробно исследовались творческие рукописи статьи 1903 г. [12].

Однако невыясненным до сих пор остается целый ряд вопросов, связанных с творческой историей работ «Исследование…», а также с ролью, которую они сыграли в формировании у многих людей интереса к космонавтике. Особенно много пробелов в сегодняшних представлениях об издании и распространении первой статьи Циолковского «Исследование…». Поиск точных фактов подменяется их домысливанием, а домыслы быстро превращаются в легенды. С целью разобраться в них нами предпринята попытка собрать воедино все разбросанные по разным источникам факты, свидетельства, упоминания и, сопоставив их, реконструировать картину введения в научный оборот первого в мире теоретического труда по космонавтике.

Текст первой статьи «Исследование…» был создан Циолковским в двух вариантах. Первый вариант под названием «Исследование…» был опубликован в майском номере журнала «Научное обозрение» в 1903 г. [1]. Второй вышел в 1924 г. отдельной брошюрой «Ракета в космическое пространство» [13]. Новый заголовок был дан Циолковским по ассоциации с названием книги Германа Оберта «Die Rakete zu den Planetenraumen» [14]1.

Ее публикация и побудила Константина Эдуардовича напомнить отечественной и зарубежной общественности переизданием статьи 1903 г. о своем приоритете в разработке теории ракетно-космического полета. Разночтения между обоими вариантами, разделенными двумя десятилетиями, крайне незначительны: они – результат небольшой литературной правки и не затрагивают содержания статьи.2 В этом легко убедиться, взглянув на рукопись второго варианта. Внешне она представляет собой переплетенную подборку страниц 45–75 с опубликованным текстом «Исследования…» за 1903 г. [16]. Изменения, внесенные рукой Циолковского в напечатанный текст, включают исправление допущенных опечаток и несколько небольших дополнений.

Циолковский готовил издание брошюры «Ракета в космическое пространство» в крайней спешке, торопясь выпустить ее как можно скорее и не желая тратить времени даже на переписывание текста. Его набирали в калужской типографии прямо с текста первого издания 1903 г. с учетом авторских правок.

Но об этом подробнее ниже, а начать следует с выхода в свет первого варианта статьи «Исследование…»

Это событие нашло отражение в целом ряде источников, информация которых позволяет сделать несколько выводов. Во-первых, работа над первой статьей «Исследование…» в целом была завершена в 1898 г. В этом убеждает фрагмент из опубликованной в 1904 г. автобиографии Циолковского: «Мысль о сообщении с мировым пространством не оставляла меня никогда. Она побудила меня заниматься высшей математикой. Потом (1895 г.) я высказал осторожно разные мои соображения по этому поводу в сочинении «Грезы о земле и небе» и далее (1898 г.) в труде «Исследование мировых пространств реактивными приборами», напечатанном в «Научном обозрении» (№5, 1903 г.)» [17, с.IV].

Во-вторых, прежде чем в 1902 г. предложить статью М.М. Филиппову, редактору «Научного обозрения», Циолковский, по-видимому, неоднократно безуспешно пытался опубликовать ее в других периодических изданиях. Основанием для такого предположения служит замечание ученого, сделанное им на полях упомянутой подборки страниц 45-75 из журнала «Научное обозрение» с опубликованным текстом статьи «Исследование…»: «… Я благодарен Филиппову, ИБО ОН ОДИН решился издать мою работу» (подчеркнуто мною – Т.Ж.) [16, л.1об.].

Из этих слов видно, что Филиппов не только был одним из нескольких издателей, кому пришлось в конце XIX – начале XX вв. рассматривать предложение Циолковского об опубликовании статьи «Исследование…», но и то, что к его положительному решению редактор «Научного обозрения» пришел не без колебаний.

Кроме издателей судьбу статьи Циолковского решали также цензоры. Ученый вспоминал: «Время было строгое, когда печаталось начало моей статьи, и редактор, как он писал, терпел неприятности от цензуры, если не больше» [19, л.2].

Вопрос о причине «неприятностей», связанных с публикацией статьи «Исследование…» в «Научном обозрении», уже поднимался в литературе. М.С. Арлазоров и С.И. Самойлович высказали схожие версии, попутно остановившись и на том, как М.М. Филиппову удалось обойти возникшие препятствия. При этом они ссылались на воспоминания сына редактора «Научного обозрения» Б.М. Филиппова [18, с.70-72; 21, с.122-123].

Напомним, например, что писал Самойлович: «В чем заключалась волокита, мы знаем: работа ученого шла вразрез с общим господствующим идеалистическим направлением, и ее задерживали». И далее: «А вот как преодолел эту волокиту М.М. Филиппов, мы, пожалуй, так и не узнали бы, если бы не сын его, Б.М. Филиппов. Он рассказал на страницах «Литературной газеты», как была опубликована статья К.Э. Циолковского. Доводы о научном значении ее не помогали, и цензор чуть было не похоронил статью. М.М. Филиппов возмутился цензурным произволом и решил посоветоваться с Д.И. Менделеевым. Ученый вспомнил К.Э. Циолковского, улыбнулся и сказал: «Ну конечно, цензор есть цензор. Он ведь получает жалование не за разрешение, а за запрещение. Но я Вам дам совет не как химик, а как дипломат. Сведите все Ваши доводы в защиту Циолковского к пиротехнике. Докажите им, что поскольку речь идет о ракетах, — это очень важно для торжественных праздников в честь тезоименитства государя императора и высочайших особ. Вот пусть тогда Вам запретят печатать статью!» М.М. Филиппов воспользовался советом, и публикацию статьи разрешили» [18, с.70].

Другими словами, цензор долгое время отклонял статью Циолковского по идеологическим соображениям – как антирелигиозное, проникнутое материалистическим духом сочинение. Однако придуманная Д.И. Менделеевым уловка, состоявшая в том, чтобы связать ракеты с именем государя, помогла спасти статью, поставив цензора в безвыходное положение.

Сейчас пока невозможно документально ни подтвердить, ни опровергнуть рассказ Б.М. Филиппова о вмешательстве Менделеева со своим советом. Примечательно, правда, что в воспоминаниях Б.М. Филиппова, опубликованных в 1960 г. и позднее в 1979 г. [22, 23], Менделеев в связи с изданием статьи Циолковского в «научном обозрении» не упоминается.

Однако, если попытаться с точки зрения логики проследить причинно-следственную связь, предложенную Филипповым и поддержанную Арлазоровым и Самойловичем, то нетрудно увидеть в ней явные несовпадения. В самом деле, если цензор А. Елагин, а именно он, по словам Б.М. Филиппова, в начале 1903 г. рассматривал материалы, поступившие в «Научное обозрение» [22, с.94], усмотрел в статье Циолковского угрозу для религиозных устоев и потому задержал ее выход в свет, то довод о ее особой важности для устройства пиротехнических зрелищ должен был показаться ему если не смешным, то во всяком случае не эквивалентным той степени опасности, которую представлял труд калужского учителя в мировоззренческом плане. С одной стороны – незыблемость авторитета церкви, а с другой – фейерверки. Сомнительно, чтобы здравомыслящий человек мог в то время выбрать второе в ущерб первому. А цензора Елагина вряд ли можно было заподозрить в отсутствии здравомыслия.

Рассуждая таким образом, остается сделать один только вывод: если бы в глазах цензуры статья Циолковского действительно представляла опасность для христианской веры, она до 1917 г. вряд ли вышла бы в свет. Но как в таком случае объяснить задержку с ее публикацией, о которой нам известно от самого Циолковского? Вероятнее всего, она была связана с настороженным отношением к журналу «Научное обозрение» департамента полиции и цензорного комитета и с кадровыми изменениями в составе последнего.

Журнал «Научное обозрение», основанный в 1894 г., к началу нового века из физико-математического превратился в общественно-политический с преобладанием статей на социально-экономические темы, написанных последователями марксизма. В своих мемуарах Б.М. Филиппов, сославшись на донесение охранного отделения от 12 февраля 1900 г., привел следующий характерный для позиции его отца – редактора «Научного обозрения» — эпизод. Выступая на «марксистской вечеринке» 8 февраля 1900 г. «он защищал марксизм от упреков в теоретичности и доказывал, что времена торжества уже не далеко, и близко то время, когда мы увидим на невском баррикады» [23, с.18]. Академик С. Струмилин в предисловии к воспоминаниям Б.М. Филиппова добавил к характеристике журнала следующий штрих: «Основанный и редактируемый М.М. Филипповым журнал «Научное обозрение» являлся подлинной трибуной передовой материалистической мысли и борьбы против народничества. Нас, молодых марксистов, этот журнал интересовал не только потому, что в нем освещались философские вопросы; на страницах «Научного обозрения» всегда находили место статьи и заметки, которые можно было взять на вооружение в революционной борьбе» [22, с.4].

Совершенно очевидно, что цензоры с особым пристрастием относились КО ВСЕМ МАТЕРИАЛАМ, которые должны были появиться на страницах «Научного обозрения», стараясь всячески осложнить отношения редактора с авторами и читателями и сорвать регулярный выход номеров.

Под угрозой оказался и весь уже подготовленный к печати и даже одобренный цензурой февральский номер журнала за 1903 г., в составе которого и должна была по первоначальному плану публиковаться статья Циолковского «Исследование…». Дело в том, что вступивший в должность цензора в начале 1903 г. А. Елагин не стал продолжать дела, начатые его предшественником, а занялся пересмотром решений, принятых до него. Запланированный и прошедший цензуру февральский номер вновь лег на стол цензора. Ясно, что это не могло не затормозить публикацию поступивших к этому времени в редакцию статей. Рассмотрение одних материалов, в том числе и статьи Циолковского, затянулось, другие, хотя и допущенные ранее к печати, были цензором совсем изъяты. Среди них, в частности, был роман Э. Золя «Правда». Б.М. Филиппов вспоминал об этом: «Опубликовав в январском номере первые главы романа, редакция была вынуждена в февральской книжке сообщить, что по «обстоятельствам, от нее не зависящим, продолжение романа напечатано не будет» [22, с.94]. Думается, что если бы Б.М. Филиппов, рассказывая историю вмешательства Елагина в уже казалось бы решенную его предшественником судьбу февральского номера «Научного обозрения», знал, что среди его материалов была и статья Циолковского, он сразу бы понял, что она была отложена не специально, а в совокупности со всей подборкой. Но все так привыкли связывать «Исследования» с пятым, майским номером, что мысль о задержке ее публикации как следствии повторного рассмотрения цензурой материалов более раннего номера не возникла ни у Филиппова, ни у других исследователей.

Думается, что, если бы принятие решения об издании первой статьи «Исследование…» не затянулось и она, как и рассчитывал Циолковский, была бы напечатана в февральской книжке «Научного обозрения», то уже весной 1903 г. на страницах того же журнала можно было бы прочитать ее продолжение – вторую статью, сегодня известную по публикации 1911 – 1912 гг. в журнале «Вестник воздухоплавания» [2].

Надежде же ученого увидеть вторую часть статьи, напечатанной в летних или хотя бы осенних номерах научного обозрения, не суждено было сбыться по той простой причине, что в июне 1903 г. после трагической гибели М.М. Филиппова журнал прекратил существование. Год спустя в автобиографическом предисловии к «Простому учению о воздушном корабле и его построении», упомянув «Исследование», Циолковский заметил: «Печатание последнего труда не было окончено вследствие неожиданной смерти редактора и прекращения журнала» [17, с.IV].

И это событие не прошло мимо внимания исследователей творчества ученого, что неудивительно, поскольку Циолковского оно не оставило равнодушным. Напротив, ему пришлось изрядно поволноваться, так как рухнули его надежды не только на публикацию продолжения статьи, но и на получение оттисков с уже опубликованной части, которые Филиппов ему пообещал вместо гонорара. Константин Эдуардович вспоминал: «Оттиски (особые), как видно, были конфискованы, так как я не мог их получить даже за деньги из типографии, и говорить со мной о них не стали, хотя они несомненно были, по словам той же типографии» [19, л.4]. Оттиски статьи «Исследование…», по-видимому, были затеряны в той неразберихе, которая началась в помещении редакции во время обыска, произведенного в ходе расследования обстоятельств смерти М.М. Филиппова.

История с оттисками не только не была проигнорирована в литературе, но и получила неожиданное переосмысление. Так, в изложении Самойловича, слова Циолковского о предполагавшейся им конфискации оттисков оказались трансформированными в изъятие самого тиража пятого номера «Научного обозрения». Он писал, в частности: «Царская жандармерия поспешила произвести обыск в редакции и изъять все материалы, из которых многое погибло… Материал журнала оказался опасным, крамольным и криминальным, много экземпляров этого самого 5-го номера журнала конфисковали… » [18, с.71].

Однако версия Самойловича представляется малодоказательной. Свидетельства же Б.М. Филиппова о составе конфискованных из редакции «Научного обозрения» материалов кажутся куда более авторитетными. Об утрате тиража в них нет ни слова: «О смерти М.М. Филиппова немедленно стало известно охранному отделению, и на место происшествия срочно нагрянули представители власти, изъявшие после тщательного обыска переписку, документы, записи опытов и все приборы» [22, с.104]. Схожая картина обыска с изъятием ЛИШЬ «литературных материалов и переписки» воспроизведена и Б.Н. Воробьевым [27, с.174].

Удивительно, но легенда, рожденная Самойловичем, оказалась живучей. Еще бы, она так легко укладывалась в следующее рассуждение: Циолковский считал свою работу 1903 г. забытой; забыта же она была потому, что номер журнала, в котором она была напечатана, конфисковала полиция, и он не дошел до читателей.

Смею теперь не согласиться и с этим рассуждением. Есть уже несколько конкретных фактов, свидетельствующих, что пятый номер «Научного обозрения» за 1903 г. был доступен для читательской аудитории.

Вот эти факты. Ф.А. Цандер, вспоминая о первых проблесках у него интереса к теме космических полетов, отметил в ряду событий, повлиявших на его формирование, знакомство со статьей Циолковского, которое состоялось вскоре после ее публикации: «В последнем классе училища перед зимними каникулами (конец 1904 – начало 1905 гг. – Т.Ж.) наш преподаватель космографии прочел нам часть статьи, написанной К.Э. Циолковским в 1903 г. под заголовком «Исследование мировых пространств реактивными приборами» [28, с.56 – 57] (утверждение многоуважаемого Константина Эдуардовича, что его работа лежала 20 лет под спудом, значит, не вполне точное)».

Путь в науку еще одного выдающегося отечественного ученого в области космонавтики – В.П. Глушко – также пролег через статью Циолковского в «Научном обозрении». В 1923 г. юноша Валентин Глушко писал в Калугу: «Глубокоуважаемый К.Э. Циолковский! К Вам я обращаюсь с просьбой и буду очень благодарен, если Вы ее исполните. Эта просьба касается проекта межпланетного и межзвездного путешествия. Последнее меня интересует уже более двух лет. Поэтому я перечитал много на эту тему литературы. Вполне правильное направление получил я, прочтя прекрасную книгу Перельмана «Межпланетные путешествия». Но я почувствовал требование уже и в вычислениях. Без всяких пособий совершенно самостоятельно я начал вычислять. Но вдруг мне удалось достать Вашу статью в журнале «Научное обозрение» (май 1903 г.), «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Но эта статья оказалась очень краткой. Я знаю, что есть статья под таким же названием, выпущенная отдельно и более подробная — вот что я искал и в чем заключается моя просьба к Вам» [29, л.1].

В ходе библиографических поисков выявлены экземпляры майского 1903 г. номера «Научного обозрения» в фондах Российской государственной библиотеки и публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова–Щедрина, а также Государственного музея истории космонавтики им. К.Э. Циолковского. Б.Н. Воробьев, в 1911 г. редактор «Вестника воздухоплавания», рассказывая о первой реакции сотрудников редакции на содержание прочитанной ими рукописи второй статьи «Исследование…», как о само собой разумеющемся, упомянул о том, что за первой ее частью они «бросились в библиотеку» [30], где и полагалось быть среди старых журналов подборке «Научного обозрения» за 1903 г.
Наконец, от нашего коллеги из Германии г-на М. Тильгнера стало известно, что пятый номер этого журнала за 1903 г. имеется в библиотеке университета в Гейдельберге. По мнению его сотрудников, он поступил туда вскоре после выхода в свет. А это значит, что журнал с первой в мире теоретической работой по космонавтике лежал на полке университетской библиотеки в то самое время, когда один из студентов университета, посещавших его в 1921–1922 гг., Герман Оберт трудился над разработкой «полной теории ракеты». Дороги истории полны таких перекрестков, волнующих наше воображение.

Но как быть с ответом на вопрос, почему «Исследование…» 1903 г. не получило читательских откликов и действительно не обратило на себя внимание общественности? В какой-то степени его подсказал сам Циолковский, заметивший: «В 1903 г. в «Научном обозрении» издана была моя математическая работа «Исследование…». Журнал был неподходящий, мало распространенный, и потому труд прошел незамеченным» [31, л.4].

По-видимому, малая распространенность «Научного обозрения» объяснялась просто – сосредоточившись на экономической и политической проблематике, став марксистским печатным органом, журнал, должно быть, потерял значительную часть читателей – тех, кого не интересовали баррикады, но кто действительно мог бы увлечься идеями Циолковского. Рискну предположить, что первая в мире статья по космонавтике в свое время не дошла до «своего» читателя потому, что была опубликована в журнале, имевшем другую направленность и рассчитанном на иной состав читательской аудитории. Если бы «Научное обозрение» в соответствии со своим названием отдавало приоритет материалам о новейших научных и технических открытиях и, следовательно, было интересно для более широких кругов читателей, чем приверженцы идеи революционного переворота, то статья Циолковского могла бы привлечь внимание большой читательской аудитории 3.

Перейдем к истории второго издания первой статьи «Исследование…». Первую попытку переиздать эту работу Циолковский предпринял в 1911 г., предложив редактору «Вестника воздухоплавания» Б.Н. Воробьеву опубликовать ее вместе с продолжением. Он писал тогда: «Больше всего мне хотелось бы пристроить у Вас статью о реактивном приборе (ракете). Первая часть статьи была напечатана в «Научном обозрении» (1903 г., №5). К сожалению, статья издана ужасно, перепутаны формулы и нелепо изменен порядок. Кроме того, она забыта. Вторая часть была написана, когда журнал уже не существовал. Хорошо бы обе части поместить в журнале » (19, л.1 — 2). Добавим, что кроме опечаток и путаницы с формулами при публикации «Исследования…» в «Научном обозрении» было допущено еще одно отступление от авторского текста. Статья была напечатана без рисунков, хотя в тексте имелись ссылки на них и приводились их описания (1, с.49, 71). По мнению С.А. Соколовой, рисунки не были напечатаны, потому что журнал был научно-политическим, и производство клише вызывало затруднения (32, с.159).

Учитывая погрешности, допущенные при публикации «Исследования…» в 1903г., а так же то обстоятельство, что статья не была замечена в кругах российских читателей, вполне понятно стремление Циолковского как можно скорее ее переиздать. Однако на страницах «Вестника воздухоплавания» появилось только продолжение (2), хотя точно известно, что рукопись первой части, предназначенную для повторной публикации, ученый так же присылал Б.Н. Воробьеву.

Как уже упоминалось, вновь к мысли о переиздании первой статьи «Исследование…» Циолковский вернулся в октябре 1923 г., узнав о выходе в Германии книги Г. Оберта (14). Формируя брошюру «Ракета в космическое пространство», ученый кроме исправленного и дополненного текста «Исследования…» 1903 г., подготовленного к переизданию 12 ноября 1923 г., включил в нее написанную А.Л. Чижевским 14 ноября 1923 г. по-немецки небольшую заметку «Anstalt eines Vorwortes» и свою статью «Судьба мыслителя или двадцать лет под спудом» (13, с.III, IV — VIII), написанную 18 октября 1923 г. (36).

Брошюра была напечатана очень быстро: уже 14 декабря 1923 г. на нее появилась рецензия в калужской газете «Коммуна» (37). Сегодня, более семидесяти лет спустя, этот отклик в прессе представляет несомненный исторический интерес, поэтому приведем его полностью: «Брошюра написана по-русски, предназначена, по-видимому, для широкого немецкого читателя, потому что иначе совершенно необъяснимо помещение вступления на немецком языке и даже без приведения русского перевода. Особенно, если брошюра, как отмечает автор вступительной заметки, претендует на популярность. Если же гр. Чижевскому казалось, что это будет выглядеть оригинально или, быть может, «научно», то почему бы не написать предисловие вавилонской клинописью или египетскими иероглифами? Сама же брошюра, трактующая о возможности межпланетных сообщений, при всей спорности некоторых положений ее, при отсутствии освещения целого ряда соприкасающихся с «ракетными» путешествиями вопросов, все же представляет собою несомненный интерес, особенно в связи с тем, что заграничная научная пресса в последнее время занята этим вопросом, впервые поставленным на научную основу К.Э. Циолковским 20 лет тому назад. Жаль только, что брошюра недостаточно популярна дя массового читателя и в то же время недостаточно обширна для специалиста. Ею воспользуются сравнительно узкий круг читателей » (37).

Как видим, рецензента озадачило то, что вступительная заметка была написана по-немецки. Между тем, эта деталь придала особую черту второму изданию «Исследования…» 1903 г. – оно действительно предназначалось , как заметил автор рецензии, не только советским, но и зарубежным, прежде всего немецким, читателям. Поскольку рецензия содержала выпад против Чижевского, Циолковский сразу же обратился с письмом к редактору «Коммуны», в котором, в частности, писал: «Я сам обратился к А.Л. Чижевскому с просьбой написать предисловие по-немецки. В данном отношении мною руководили три соображения: прежде всего, немецкий язык является языком, на котором пишется и издается огромная часть всех научных работ в мире, и язык этот известен большинству европейских ученых, независимо от их национальности; затем именно в Германии появилась в прошлом году книга Германа Оберта, аналогичная моим теоретическим работам по вопросу о реактивных аппаратах и, так как я намерен некоторое количество изданного ныне труда отправить в Германию, то заметка А.Л. Чижевского на немецком языке может сыграть роль катализатора, возбудив интерес германских ученых к моим теоретическим соображениям; наконец, третьим соображением по этому вопросу является то обстоятельство, что все изложенное мною в предшествующей работе «Судьба мыслителей» дано Чижевским в сокращенном виде в его вступительной статье. Благодарю за внимание и в общем благосклонную и справедливую рецензию» (38).

Внимательный читатель, наверное, уже усмотрел некоторое противоречие. Рецензия на брошюру «Ракета в космическое пространство», как и ответ на нее Циолковского появились в декабре 1923 г., а год издания на ее обложке — 1924-й. Однако противоречия здесь нет. Вся тысяча экземпляров брошюры была напечатана в декабре 1923 г., но из-за нехватки бумаги для обложек пролежала в типографии около двух месяцев, так что когда «Ракета в космическое пространство» покинула типографские стены, шел уже 1924-й год. Эту дату можно уточнить, Из письма Чижевского от 30 января 1924 г. следует, что обложки на брошюру еще не доставлены, и что по его расчетам на это должно было уйти «две недели — самое долгое» (39, л.6 об.). Если допустить, что расчеты эти оправдались, то можно полагать, что «Ракета в космическое пространство» поступила к читателям не ранее первой половины февраля 1924 г. Другой крайней датой этого события можно считать – не позднее 5 марта 1924 г., так как в этот день Циолковский и Чижевский обратились со страниц «Коммуны» с совместным благодарственным письмом ко всем лицам, оказавшим им поддержку в издании их трудов (40). Таким образом, воссоздавая историю переиздания работы «Исследования…» 1903 г., необходимо различать два события: напечатание брошюры и выход ее в свет. Первое произошло в первой половине декабря 1923 г. (по-видимому, не позднее 14 декабря 1923 г.), второе – в период с первой половины февраля по 5 марта 1924 г.

Чижевский не только оказал услугу Циолковскому, привезя с полотнянозаводской фабрики бумагу для издания «Ракеты в космическое пространство», но и взял на себя труд распространить брошюру. Это была достаточно непростая задача, поскольку нужно было не только напомнить о приоритете Циолковского как создателя теории ракетно-космического полета, познакомив с его первой работой читателей в СССР и за рубежом, но и выручить какое-то количество денег, чтобы вернуть их типографии, выполнившей наборные и печатные работы в долг. Калужская типография явно пошла навстречу Константину Эдуардовичу, что было полной неожиданностью для него. Он даже признался Б.Б. Кажинскому: «Издание это для меня самого загадка» (42).

Какие же шаги предпринял Чижевский? Дошедшая до нас информация об этом довольно отрывочна. Пожалуй, лучше всего известны планы Александра Леонидовича, о которых он сообщал Циолковскому 20 января 1924 г.: «Как только будет издана моя брошюра, я поставлю на вашу брошюру обложки и увезу несколько экземпляров в Москву, где постараюсь запродать издание, чтобы хоть расплатиться с типографией. Кажется, о заработке не приходиться и мечтать. Впрочем, заранее ничего сказать нельзя. Обо всем вы будете поставлены немедленно в известность» (35, л.4 об.). Из письма, написанного Чижевским чуть позднее, следует, что книги уже «поступили в магазины» (43). Нужно заметить, что Чижевский распоряжался практически всем тиражом. Циолковский получил «всего только 20 экземпляров», как он сообщил Кажинскому (42). Какую-то часть брошюр Александр Леонидович раздал в Москве, о чем написал в Калугу: «Ваши книги даю, кому можно» (44, л.19) и «Все Ваши брошюры раздал по редакциям и ученым» (45, л.23). К сожалению, до сих пор неизвестно, кому именно Чижевский передавал «Ракету в космическое пространство». Он не рассказал об этом даже в воспоминаниях, в которых уделил много внимания совсем другому эпизоду: «Я … в течении нескольких дней разослал около 250 экземпляров приблизительно в 10 стран, в наиболее известные учреждения, библиотеки и многим ученым. Профессорам Оберту и Годдарду я послал по 10 экземпляров» (34, с.110). Однако это мемуарное свидетельство не находит подтверждения в других источниках. Например, Чижевский в своих письмах Циолковскому никогда не упоминал об отправке «Ракеты в космическое пространство» за границу. Константин Эдуардович, в свою очередь, также ни разу не коснулся массовой рассылки Чижевским этой брошюры, скажем, в германию, хотя подходящие для этого случаи возникали неоднократно, хотя бы в ходе переписки с немецкими корреспондентами.

Главное же, что порождает сомнения в рассказе Чижевского о рассылке двух с половиной сотен экземпляров «Ракеты в космическое пространство» за границу, это то, что Циолковский сам занимался отправкой этих брошюр в Германию и США. В конце 1925 г. он послал несколько своих книжек, в том числе и «Ракету …», Н.Д. Анощенко, которому предстояла командировка в Берлин. Анощенко вспоминал об этом: «В препроводительном письме Константин Эдуардович просил меня показать эти работы немецким ученым и изобретателям… и узнать их мнение о его исследованиях… Эта просьба была сформулирована примерно так: «мне хотелось бы узнать, как сейчас в Германии оценивают мои работы». Циолковский писал далее, что он охотно вступит в контакт с немецкими учеными и инженерами, если они согласятся помочь ему реализовать его работы на практике или хотя бы захотят наладить с ним взаимный обмен научной и технической информацией по интересующим его и их вопросам авиации и космоплавания » (46, с.73). Анощенко выполнил просьбу Циолковского, передав его брошюры инженеру Б.В. Дюшену, который, в сою очередь, отдал их А.Б. Шершевскому (46, с.75). В письме (47, л.4) Шершевский подтвердил этот факт.

Позднее Циолковский посылал брошюру «Ракета в космическое пространство» сам, без посредников. Особенно много экземпляров было послано им в 1928 – 1930 гг. Думается, что для этого ученый забрал из московских магазинов часть книг, которые оставались нераспроданными еще в 1927 г. (15, с.7). Основываясь на переписке Циолковского, записях в его записных книжках и свидетельствах его корреспондентов удалось проследить судьбу нескольких брошюр «Ракета…», отправленных в Германию: два экземпляра (кроме переданных через Анощенко) получил А. Шершевский, один – Р. Ладеман, по одному также оказались у Г. Оберта и в обсерватории в Берлине (подробнее (48)). Недавние поиски позволили предположить, что среди получателей «Ракеты…» был и австрийский ученый Ф. фон Гефт. На обложке одного из журналов, хранившихся в библиотеке Циолковского, в котором была опубликована статья «Завоевание Вселенной (ракеты Гефта)», есть пометка ученого: «Послать ракету 1903 г. Гефт» (49, 1 стр. обложки).

К сожалению, американских адресатов брошюры «Ракета…» поименно установить пока не удалось. Известно лишь, что 30 ноября 1929 г. она была послана «в американские журналы» (50, Л.9 об.).

Известно также, что «Ракета…» была отправлена и в Париж, в международную биокосмическую ассоциацию, что подтверждалось письмом от 24 октября 1929 г. (51).

Большая часть брошюр была разослана Циолковским по нашей стране. В числе ее получателей члены Общества изучения межпланетных сообщений Ф.А. Цандер (24.09.1928 г.) и В.Н. Прянишников (14.07.1924 г.) (50, л.6; 52); минский корреспондент ученого А.И. Бартко (не ранее 6.09.1931 – не позднее 2.10.1931 г.) и студент из Москвы В.И. Грибов (2.10.1931 г.) (53, л.11, 11 об.); Нижегородский кружок любителей физики и астрономии (30.06.1928 г.) и Русское общество любителей мироведения ( не позднее 4.04.1924) (50, л.4; 54). Можно думать, что Циолковский отправил «Ракету…» в Газодинамическую лабораторию и в Антикварный отдел Всесоюзного объединения «Международная книга» в ответ на просьбы, высказанные в письмах от 11 мая 1930 г. и 26 июня 1932 г. (55, 56).

И, наконец, летом 1928 г. Циолковский послал «Ракету…» в обсерватории Москвы, Свердловска, Ташкента и Слуцка (30.06.1928 г.) (50, л.4), а также в редакции целого ряда советских периодических изданий. Вот их названия в алфавитном порядке:
«Беднота» (23.07.1928 г.),
«Большевик» (14.07.1928 г.),
«Вестник знания» (23.07.1928 г.),
«Вечерняя Москва» (19.07.1928 г.),
«Гудок» (23.07.1928 г.),
«Деревенский комитет» (17.07.1928 г.),
«За рационализацию» (19.07.1928 г.),
«За рулем» (14.07.1928 г.),
«Звезда» (14.07.1928 г.),
«Знание есть сила» (19.07.1928 г.),
«Известия ВЦИКа» (23.07.1928 г.),
«Кино» (23.07.1928 г.),
«Книжная летопись» (19.07.1928 г.)
«Комсомольская правда» (19.07.1928 г.),
«Красная газета» (23.07.1928 г.),
«Красная нива» (23.07.1928 г.),
«Красная панорама» (23.07.1928 г.),
«Красный архив» (17.07.1928 г.),
«Литература и марксизм» (17.07.1928 г.),
«На литературном посту» (17.07.1928 г.),
«Наука и техника» (13.07.1928 г.),
«Научное слово» (14.07.1928 г.),
«Новости дня» (19.07.1928 г.),
«Новый восток» (19.07.1928 г.),
«Новый Леф» (17.07.1928 г.),
«Новый мир» (14.07.1928 г.),
«Октябрь» (14.07.1928 г.),
«Пионер» (19.07.1928 г.),
«Под знаменем Маркса» (17.07.1928 г.),
«Последние новости» (23.07.1928 г.),
«Правда» (19.07.1928 г.),
«Пути индустриализации» (14.07.1928 г.),
«Революция и культура» (14.07.1928 г.),
«Спутник коммунизма» (17.07.1928 г.),
«Читатель и писатель» (17.07.1928 г.),
«Экран» (23.07.1928 г.).

Разумеется, перечисленными получателями «Ракеты…» реальный круг лиц, организаций, учреждений, в адрес которых Циолковский отправлял эту брошюру, вряд ли исчерпывается. Наверное, дальнейшие поиски выявят новые имена и названия.

В целом можно сделать вывод, что введение «Ракеты…» в научный оборот в СССР и в Германии оправдало надежды Циолковского на признание его приоритета в разработке теоретических основ космонавтики.

Литература и источники

1. Циолковский К.Э. Исследование мировых пространств реактивными приборами //
2. Научное обозрение. 1903, №5, с. 45-75.
3. Циолковский К.Э. Исследование мировых пространств реактивными приборами // Вестник воздухоплавания. 1911, № 19-22, 1912, №2, 3, 5-7, 9.
4. Циолковский К.Э. Исследование мировых пространств реактивными приборами (дополнение к I и II частям труда того же названия). Калуга, 1914.
5. Циолковский К.Э. Исследование мировых пространств реактивными приборами (переиздание работ 1903 и 1911 гг. с некоторыми изменениями и дополнениями). Калуга, 1926.
6. Королев С.П. О практическом назначении предложений К.Э. Циолковского // Творческое наследие академика Сергея Павловича Королева. М., 1980, с.375-386.
7. Бирюков Ю.В. К 75-летию с начала работы К.Э. Циолковского над теорией реактивного движения (1896 г.) // Из истории авиации и космонавтики. Вып. 12. М.,1971. С. 91-94.
8. Космодемьянский А.А. К.Э. Циолковский – основоположник современной ракетодинамики (к 60-летию выхода в свет работы «Исследование мировых пространств реактивными приборами») // Циолковский К.Э. Ракета в космическое пространство. М., 1963, с. 3-10.
9. Космодемьянский А.А. К.Э. Циолковский, М., 1976.
10. Сокольский В.Н. Константин Эдуардович Циолковский (краткая научная биография) // Циолковский К.Э. Избранные труды. М., 1962, с.461-482.
11. Тихонравов М.К. К 60-етию с начала публикации второй части классического труда К.Э. Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (1911 г.) // Из истории авиации и космонавтики. Вып. 12. М., 1971, с.94-95.
12. Тихонравов М.К. 70 лет со времени публикации работы К.Э. Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (1903 г.). // Из истории авиации и космонавтики. Вып. 19. М., 1973, с.55-58.
13. Женина Т.Н. Работа К.Э. Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (1903 г.). источниковедческий анализ творческих рукописей // Труды XX Чтений К.Э. Циолковского. Секция «Исследование научного творчества ученого и история авиации и космонавтики». М., 1987, с.12-30.
14. Циолковский К.Э. Ракета в космическое пространство. Калуга, 1924.
15. Oberth H. Die Rakete zu den Planetenraumen. Munchen und Berlin, 1923.
16. Циолковский К.Э.изданные труды. Калуга, 1927.
17. Авторский экземпляр статьи «Исследование мировых пространств реактивными приборами», стр. 45-75 из журнала «Научное обозрение», 1903, №5 // АРАН. Ф.555 Оп.6. Д. 39. Л. 1-17.
18. Циолковский К.Э. Предисловие автора // простое учение о воздушном корабле и способах его построения. Калуга, 1904, с. III-XI/
19. Самойлович С.И. Гражданин Вселенной. Калуга, 1969.
20. Циолковский К.Э. Письмо редактору журнала «Вестник воздухоплавания» Б.Н. Воробьеву // АРАН. Ф.555. Оп.4 Д.173. Л.1-4.
21. Циолковский К.Э. Письмо Б.Н. Воробьеву. 16.12.1911 // АРАН. Ф.555 Оп.4 Д.173 Л.10-11.
22. Арлазоров М.С. Циолковский. М., 1963.
23. Филиппов Б.М. Тернистый путь русского ученого. М., 1960.
24. Филиппов Б.М. Записки «домового». М., 1978.
25. Циолковский К.Э. Исследование небесных пространств реактивными приборами // АРАН. Ф.555. Оп.1. Д.34. Л.1-90.
26. Ерохин А. Серьезные недостатки книги о К.Э. Циолковском // Партийная жизнь. 1963, №6, с.73-76.
27. Циолковский К.Э. Письмо в типографию Э.Л. Пороховщиковой. 22 июня 1903 г. // АРАН. Ф.555. Оп. Д.18. Л.1.
28. Воробьев Б.Н. Циолковский. М., 1940.
29. Цандер Ф.А. Материалы к книге «Полеты на другие планеты и на Луну» // Из научного наследия. М., 1967, с.53-58.
30. Глушко В.П. Письмо К.Э. Циолковскому. 26 сентября 1923 г. // АРАН. Ф.555. Оп.4. Д.178. Л. 1-1об.
31. Воробьев Б.Н. Предисловие редактора к статье к.Э. Циолковского «Реактивный прибор — ракета» («Исследование мировых пространств реактивными приборами») // Вестник воздухоплавания. 1911, №19, с.16.
32. Циолковский К.Э. Ответ на отношение Госиздата от 5 марта 1933г. // АРАН. Ф.555. Оп.2. Д.10. Л.1-5.
33. Соколова С.А. К вопросу о ранних проектах ракет К.Э. Циолковского // Исследования по истории и теории развития авиационной и ракетно-космической науки и техники. М., 1981, с.158-164.
34. Циолковский к.Э. Письмо Б.Н. Воробьеву. 27 октября 1911 г. // АРАН. Ф.555. Оп.4. Д.173. Л.5-6 об.
35. Чижевский А.Л. Вся жизнь. М., 1974.
36. Чижевский А.Л. Письмо К.Э. Циолковскому. 20 января 1924 г. // АРАН. Ф.555. Оп.4. Д.689. Л.4-5 об.
37. Циолковский К.Э. Судьба мыслителей // АРАН. Ф.555. Оп.1. Д.426. Л.2-9 об.
38. А. книжная полка. К.Э. Циолковский «Ракета в космическое пространство» // Коммуна (Калуга). 14.12.1923 г. №285, с.6.
39. Циолковский К.Э. Письмо в редакцию // Коммуна (Калуга). 21 декабря 1923 г. №291, с.6.
40. Чижевский А.Л. Письмо К.Э. Циолковскому. 30 января 1924 г. // АРАН. Ф.555. Оп.4. Д.689.
41. Циолковский К.Э., Чижевский А.Л. письмо в редакцию // Коммуна (Калуга). 5 марта 1924 г. №53, с.8.
42. Чижевский А.Л. Физические факторы исторического процесса. Калуга, 1924.
43. Циолковский к.Э. Письмо В.В. Кажинскому. 18 апреля 1924 г. // АРАН. Ф.555. Оп.4. Д.12. Л.1.
44. Чижевский А.Л. Письмо К.Э. Циолковскому. Не позднее 6 апреля 1924 г. // АРАН. Ф.555. Оп.4. Д.689. Л.1.
45. Чижевский А.Л. Письмо К.Э. Циолковскому. 14 октября 1925 г. // АРАН. Ф.555. Оп.4. Д.689. Л.18-19 об.
46. Чижевский А.Л. Письмо К.Э. Циолковскому. Не позднее 17 ноября1925 г. // АРАН. Ф.555. Оп.4. Д.689. Л.23.
47. Анощенко Н.Д. признание приоритета // Циолковский в воспоминаниях современников. Тула, 1971, с.71-76.
48. Шершевский А.Б. Письмо К.Э. Циолковскому. 2 января 1926 г. // АРАН. Ф.555. Оп.4. Д.689. Л.4-9.
49. Желнина Т.Н. К.Э. Циолковский и пионеры космонавтики Германии // Труды XXVII чтений К.Э. Циолковского. Секция «Исследование научного творчества ученого и история авиации и космонавтики». М., 1994, с.3-49.
50. Журнал «Наука и техника». 1928, №32 // ГМИК. К-I-977.
51. Записная книжка К.Э. Циолковского // АРАН. Ф.555. Оп.2. д.45.
52. Письмо К.Э. Циолковскому из Международной биокосмической ассоциации. 24 октября 1929 г. // АРАН. Ф.555. Оп.3. Д.200. Л.13.
53. Мухин О. Книги из Калуги // авиация и космонавтика. 1980, №3, с.39.
54. Записная книжка К.Э. Циолковского // АРАН. Ф.555. Оп.2. д.49.
55. Письмо К.Э. Циолковскому из Русского общества любителей мироведения (РОЛМ), 4 апреля 1924 г. // АРАН. Ф.555. Оп.3. Д.197. Л.7.
56. Письмо К.Э. Циолковскому из Газодинамической лаборатории (ГДЛ), 11 мая 1930 г. // АРАН. Ф.555. Оп.3. Д.199. Л.21.
57. Письмо К.Э. Циолковскому из Антикварного отдела Всесоюзного объединения «Международная книга». 26 июня 1932 г. // АРАН. Ф.555. Оп.3. Д.199. Л.32.

 

«Исследование мировых пространств реактивными приборами»

Небольшие аэростаты съ автоматически наблюдающими приборами, безъ людей, до сихъ поръ поднимались только до высоты, не большей 20 верстъ.

Трудность поднятiя въ высоту съ помощiю воздушныхъ шаровъ возрастаетъ чрезвычайно быстро съ увеличенiемъ этой высоты.

Положимъ, мы хотимъ, чтобы аэростатъ поднялся на высоту 27 километровъ и поднялъ грузъ въ 1 килограммъ (2,4 фунта). Воздухъ на высотѣ 27 килом. имѣетъ плотность около 1/50 плотности воздуха при обыкновенныхъ условiяхъ (760 мм. давленiя и 0° Цельсiя). Значитъ шаръ на такой высотѣ долженъ занять объемъ въ 50 разъ больший, чѣмъ внизу. У уровня же океана слѣдуетъ впустить въ него не менѣе 2 кубич. метровъ водорода, которые на высотѣ займутъ 100 куб. метровъ. При этомъ шаръ подниметъ грузъ въ 1 килограммъ, т. е. подниметъ автоматическiй приборъ, а самъ шаръ будетъ вѣсить килограммъ или около того.

Поверхность его оболочки, при дiаметрѣ въ 5,8 метра, составитъ не менѣе 103 кв. метровъ. Слѣдовательно каждый квадратный метръ матерiи, считая и пришитую къ ней сѣтку, долженъ вѣсить 10 граммовъ, или квадр. аршинъ будетъ вѣсить около 1-го золотника.

Кв. метръ этой писчей бумаги вѣситъ 100 граммовъ; вѣсъ же кв. метра папиросной бумаги составляетъ граммовъ 50. Такъ что даже папиросная бумага будетъ въ 5 разъ тяжелѣе той матерiи, которая должна быть употреблена на нашъ аэростатъ. Такая матерiя, въ примѣненiи къ аэростату, невозможна, потому что оболочка, сдѣланная изъ нея, будетъ рваться и сильно пропускать газъ.

Шары большихъ размѣровъ могутъ имѣть болѣе толстую оболочку. Такъ шаръ съ небывало большимъ дiаметромъ въ 58 метровъ будетъ имѣть оболочку, каждый квадратный метръ которой вѣситъ около 100 граммовъ, т. е. чуть тяжелѣе обыкновенной писчей бумаги. Подыметъ онъ 1000 килогр. груза, или 61 пудъ, что черезчуръ много для самопишущаго прибора.

Если ограничиться, при тѣхъ же громадныхъ размѣрахъ аэростата, подъемною силою въ 1 килограммъ, то оболочку можно сдѣлать раза въ 2 тяжелеѣ. Вообще, въ такомъ случаѣ, аэростатъ хотя и обойдется весьма дорого, но построенiе его нельзя считать дѣломъ невозможнымъ. Объемъ его на высотѣ 27 килом. составитъ 100.000 куб. метровъ, поверхность оболочки — 10.300 кв. метровъ.

А между тѣмъ какiе жалкiе результаты! Поднятiе на какiе-то 25 верстъ…

Что же сказать о поднятiи приборовъ на большую высоту! Размѣры аэростатовъ должны быть еще значительно больше, но не надо при этомъ забывать, что съ увеличенiемъ размѣровъ воздушнаго шара разрывающiя оболочку силы все болѣе и болѣе берутъ поревѣсъ надъ сопротивленiемъ матерiала.

 

***

book2Вы ознакомились с одной из книг Константина Эдуардовича Циолковского.

Хотите узнать больше? На нашем сайте в разделе «Научное наследие» вы найдете множество его статей, доступных как для онлайн-чтения, так и для бесплатной загрузки в формате PDF.

Приятного погружения в мир мыслей и идей великого ученого!